Кстати, не все это понимают и даже знают, почти никто об этом не говорит, но обвинения, предъявленные Фургалу подпадают под юрисдикцию суда присяжных.
А суд присяжных это очень тонкая и непростая штука. Все последние годы суд присяжных в России давал значительно больший процент оправдательных приговоров, чем обычный "профессиональный" суд. В разы больший! Причин на то много.
"Профессиональный" суд - это часть обвинительной, людоедской системы. В самом прямом смысле людоедской, поскольку она пожирает людей, пережевывает их под следствием и в судах, переваривает в лагерях и выплевывает истерзанные тела и души в неизвестность вольной жизни.
Профессиональный судья связан узами, если не дружбы, то многолетнего сотрудничества с местными силовиками: прокурорскими, следствием, ментами. Часто эти люди повязаны совместной деятельностью, например, бизнесом или даже родственными узами. Они годами общаются между собой, встречаются, выпивают, отмечают праздники, женят друг на друге своих детей. Профессиональный суд, прокуратура и следствие, особенно "на земле", в конкретном районе это один единый, но многоголовый организм, одна часть которого никогда не пойдет против другой.
Но личными контактами и кооперацией с местными правоохранительными органами дело не ограничивается. Профессиональный судья еще и подчинен вышестоящим судам (характерный пример - взаимоотношения Мосгорсуда и лично Ольги Егоровой с районными судьями), а также - негласно - сотрудникам ФСБ, которые курируют каждый конкретный суд. Занимается этим в основном управление "М" ФСБ, но бывает, что подключаются и другие службы, например, то же УЗКС ФСБ.
Каждый судья знает, что если он сделает что-то не так, приедут "фейсы" и настучат ему папкой по роже, как это описывал один из бывших судей. У фейсов всегда есть компромат на судей, и они знают, когда и как его пустить в ход.
Наконец, каждый профессиональный судья назначается на свою должность указом президента, а значит априори зависим как от президента, так и от всей выстроенной им вертикали власти и неизбежно оглядывается на нее.
Такая судебная система, безусловно, не имеет ничего общего с принципами "независимости", "беспристрастности" и "справедливости", торжественно декларируемыми в российских законах.
Другое дело - суд присяжных. Им, конечно, тоже можно управлять. Манипулировать присяжными в самом суде или за его пределами, подбрасывать им компрометирующие обвиняемых материалы, внедрять в коллегию присяжных своих людей, вплоть до старшины присяжных. Не давать присяжным ознакомиться с теми или иными материалами дела (оглашать их или нет - решает председательствующий судья) , не допускать в процесс специалистов со стороны защиты... Способов влияния на присяжных много. Но они оттого и появляются, что сам по себе суд присяжных более независим, чем профессиональный суд.
Над присяжными не довлеет судебное начальство. Они не являются коллегами местных следственных и прокурорских работников. Они не так зависят от ФСБ, как насквозь коррумпированные профессиональные судьи, на каждого из которых есть компромат. Наконец, присяжных больше, чем судей в профессиональном суде, а на нескольких независимых человек повлиять сложнее, чем на одного судью или даже на троих судей.
Поэтому у Фургала есть какие-никакие шансы на оправдание. Понятно, что власти будут стараться не допустить этого, всеми силами оказывая давление на коллегию присяжных. Будут появляться заказные статьи в СМИ. В коллегию присяжных наверняка будут внедрены свои люди. Самим присяжным будут угрожать. Коллегию могут распустить и попытаться собрать новую, более покладистую. Председательствующий судья сделает ВСЕ, от него зависящее, чтобы добиться обвинительного вердикта. И все же шанс, хоть небольшой, но остается.
! Орфография и стилистика автора сохранены
